| Статья написана 4 июля 2022 г. 13:10 |
Я научился читать очень поздно, лет в семь, но зато за один день. До этого все попытки заканчивались одинаково — я уставал от угадывания слогов и категорически отказывался продолжать. А тут вдруг понял принцип — как молния сверкнула — и все стало предельно ясно. Мы тогда жили в балке в Старом Вартовске. Была зима. Морозы за -40. Я помню это, потому что в тот вечер я ехал из детского сада с мамой, сидел в трясущемся "пазике" у стекла, замерзшего, белого, со слоем рыхлого инея на внутренней стороне в сантиметр толщиной. Пар дыхания вился в салоне автобуса, как туман, лип на ресницах. Я снял варежку и вытаивал пятерней в окне дыру, чтобы смотреть. Помню тот момент, как я смотрел в крошечную проталину, в темноту за окном, а там мелькали редкие огоньки, красные, белые, желтые. Мы ехали из Вартовска в Старый Вартовск. И я вдруг решил: "Сегодня я буду учиться читать". Мама сидела рядом, задумавшись. И потом в балке, в тепле, я сидел с "Азбукой" — и вдруг вспышка. Я понял то, чего не понимал. Все очень просто. Буквы превратились в слова, а слова... Слова были огромные и сверкающие, как океанские лайнеры. Они подавали гудки в темном безбрежном океане, и я видел их огни — белые и красные, желтые россыпи иллюминаторов. Это был момент какой-то потрясающей четкости и ясности. Магия.
За час я дочитал "Азбуку". Мама мыла раму. Несколько букв я не знал и не смог догадаться. Нарисован шарф, но "ш" я уже знаю. Какая это буква? Загадка. Я пошел к маме, она что-то варила, у нас была переносная электрическая плитка на две конфорки. Кастрюля кипела, влажный теплый запах вареной говядины висел под потолком, мама резала капусту. На голове у мамы была косынка, как у комсомолок Бама. В ней мама была самая красивая мама на свете. — Мам, какая это буква? — спросил я и показал азбуку. — Смотри на картинку, — сказала мама. Ей было некогда, но она отвлеклась. Отец еще не вернулся с работы, он что-то монтировал на буровой. Бригаду привозили вахтовым автобусом — вернее, двумя автобусами, потому что один мог сломаться, а в такой мороз это верная смерть. За окном балка была глубокая северная ночь. — Что это? Я смотрел и видел шарф. Но букву "ш" я уже прошел... — Шарф, — сказал я. — Шарф, — повторила мама. — Так какая буква? — ей казалось, что это просто, все на виду. — Не понимаю. Это же "ш"! А буква должна быть новая. — Что нарисовано? — терпеливо спросила мама, показывая на следующую картинку. — Свитер. — Не свитер, а кофта. И буква тогда?.. — Не может быть "к"! "К" раньше была! — я рассердился и уперся. А когда я упираюсь, то перестаю думать. И до сих пор так. Мама рассердилась в ответ. Замолчала и стала дальше резать капусту и морковку. Я немного подождал, потом сказал: — Мам... — Что? — Просто скажи букву! Пожалуйста!! Наконец, мама сдалась, она знала мое упрямство. И сказала — "ф" эта буква. Ну, елки. Да! Я убежал читать букварь дальше. И я сразу понял, где эта буква стоит в слове "шарф" (нечестно! Она последняя, а не первая), как пишется, как читается, как сочетается с "а", "и", "е". И только жаль было, что мы с мамой почти поругались и она не может разделить мою радость.
|
|
|